Татьяна Мальчикова

21-летняя Светлана Жарикова (имя изменено) в ноябре 2018 года добровольно легла в психиатрическую больницу №1 города Москвы по причине сильного эмоционального возбуждения из-за расставания с парнем. Светлана - инвалид с детства, однако жила самостоятельно и легко ориентировалась в большом городе. 

В очередной раз попав в психбольницу, девушка думала, что выйдет спустя месяц после курса лечения. В этом были уверены и ее близкие. Через месяц после госпитализации девушка сама попросила о выписке, но ее не выписали. Вместо этого перевели из психбольницы №1 в психбольницу №14 для «решения социальных вопросов».

Сразу после просьбы о выписке психбольница подала на Светлану в суд, чтобы держать ее в больнице недобровольно. Это было первое судебное заседание в жизни Светланы: конференц-комната с круглым столом, никакой судебной атрибутики, за столом – три молодые девушки в обычной одежде – секретарь, судья и прокурор. Суд вынес решение оставить Светлану в психбольнице.

Пока дед Светланы подавал апелляцию на решение суда о госпитализации, стало известно, что под «решением социальных вопросов» подразумевается процесс лишения человека дееспособности с последующим помещением в психоневрологический интернат пожизненно.

Именно процесс по лишению Светланы дееспособности и инициировала психбольница № 14, как стало известно позже. Это та самая психбольница, в которой не так давно был обнаружен конвейер по лишению граждан дееспособности.

В Гражданскую комиссию по правам человека поступило заявление от двух сестер, которые сообщили о смерти их 82-летнего отца Валдаева И.С. (имя изменено), наступившей через 23 дня после госпитализации Валдаева И.С. в психиатрическую больницу № 8 г.Орехово-Зуево. 

18 ноября 2019 года сестры подали заявление в следственный отдел Главного следственного управления по Московской области с просьбой провести расследование и возбудить уголовное дело в отношении медперсонала психбольницы № 8 г.Орехово-Зуево по ст.ст. 292, 293 Уголовного кодекса РФ: служебный подлог и халатность, которая нанесла тяжкий ущерб здоровью и повлекла смерть человека.

17 июня 2019 года Валдаев И.С. был госпитализирован в психбольницу № 8 г.Орехово-Зуево по направлению врача частной клиники из-за ухудшения состояния (галлюцинации). Врач выписала пожилому человеку сосудистые препараты и сказала, что его нужно «прокапать» в стационаре. Кроме этого, она отметила, что Валдаеву нельзя давать нейролептики из-за пожилого возраста (82 года).

По свидетельству родной дочери, которая сопровождала Валдаева при госпитализации в психиатрический стационар, несмотря на то, что у отца были галлюцинации, он осознавал их, не проявлял признаков агрессии или другого неадекватного поведения, отвечал по существу заданных вопросов, сам подписал в приемном покое добровольное согласие на лечение и госпитализацию.

Каково это - получить в мозг удар током напряжением в 460 вольт?

Это делается в психиатрии для того, чтобы вызвать у пациента большой судорожный припадок, который «перезапустит» или «перезагрузит» мозг.

Эта теория до сих пор не подтверждена. На самом деле, существуют весомые доказательства того, что электрошок приводит к значительному и необратимому повреждению мозга.

Помимо физических последствий электрошока – травмы мозга, амнезии и повреждения внутренних органов, – есть и психологические последствия.

Острая и хроническая неспособность вспомнить, как выполнять простые задачи, неспособность вспомнить имена лучших друзей, детей или супруга, не говоря уже о том, чтобы помнить собственную жизнь до электрошока, – все это может потрясти человека.

Потрясти порой настолько, что он может покончить с собой. Но в психиатрии, как ни странно, считается, что электрошок предотвращает самоубийства. Это заявление опровергают исследования, продемонстрировавшие, что истина в обратном. Проверенные статистики показывают, что процент самоубийств среди пациентов, получающих электрошок, в 13 раз выше, чем среди тех, кто ее не получает.

В одном из исследований пожилых пациентов, получивших электрошок, сравнили с теми, кто ее не получал. Год спустя более 25 процентов из тех, кто получил электрошок, умерли, а среди тех, кто не получал электрошок, выжило 96 процентов.

К сожалению, мало кто знает, что происходит с пациентами, получившими электрошок, когда они покидают психиатрическую больницу.

24 октября 2019 года Нагатинский суд города Москвы вынес определение о прекращении производства по делу о признании недееспособной москвички Светланы Филипповой (имя изменено) по заявлению психбольницы №14 города Москвы. 

Это дело было инициировано больницей еще в феврале 2019 года в отношении Филипповой — пожилой женщины, которая ранее никогда не наблюдалась у психиатра, не состояла на учете, не госпитализировалась в психиатрический стационар. Ее историю я публиковала ранее. Это дело – одно из многих дел по лишению дееспособности, которые конвейером проходят через психиатрическую больницу №14 города Москвы.

Женщина изначально не нуждалась в госпитализации, не имела инвалидности и уж тем более не была тем, над кем необходима опека. Полностью обслуживала себя сама, еще и помогала дочери и внучке. Все, что легло в основу дела о признании недееспособной – это затяжной конфликт с соседями по подъезду из-за бытовых условий в квартире Филипповой. Само по себе это не является основанием для госпитализации, поэтому, чтобы госпитализировать Филиппову «инициативная группа граждан» слегка приукрасила реальные обстоятельства.

Сегодня мне позвонили с Авторадио и попросили дать комментарий для завтрашней передачи на тему двух последних случаев в Москве, когда психиатрические пациенты убили случайных людей в общественных местах. Девушку интересовало, как же нам защитить общество от подобных ситуаций и почему в последнее время их случается все больше.

Я безусловно дала развернутый ответ, после чего услышала от звонившей довольно сухое "спасибо" (в начале разговора она общалась со мной гораздо дружелюбнее) и она сразу дала мне понять, что не факт, что мой комментарий выпустят в эфир. Честно говоря, ожидала такой реакции.

Решила написать свой комментарий здесь - уверена на 99%, что мой коммент на Авторадио завтра точно не выйдет - но поживем увидим😂

Итак, к вопросу о так называемых осенних и весенних обострениях у людей с психиатрическими диагнозами, якобы приводящих к совершению преступлений.

Мало кто задумывается, что дело не в обострениях психических расстройств. Ситуация целиком создана психиатрией, поскольку именно им отдана эта область. 

Психиатрия абсолютна не способна предсказывать опасное поведение и, соответственно, лечить его. 

Предсказанием опасного поведения занимается наука криминология. Кроме того, опасное поведение - это не болезнь, что бы не утверждали психиатры.

Однако психиатры заявляют, что могут, так пусть несут уголовную ответственность за каждого человека, которого они определили как неопасного, а он пошел и убил или покалечил человека. 

Это один из самых частых вопросов, который мне задают родители во время наших выставок и других мероприятий. Скажу больше, очень многие родители приходят в негодование после того, как понимают идею губительности психотропных препаратов, ведь для подавляющего большинства родителей препараты - это единственный способ "помощи" их ребенку при аутизме. Других способов они просто не знают.

К сожалению для многих, я всегда буду утверждать, что психотропный препарат при аутизме (и не только при аутизме, но сейчас речь о нем) никогда не даст терапевтического эффекта. Об этом знают сами врачи, об этом знают психиатры и детские неврологи. Широко известный факт, что до сих пор не существует никаких научных исследований, что какие-либо психотропные препараты излечивают аутизм. Да, препарат может сделать ребенка "управляемым" или "спокойным", но он не устраняет причину, мало того, загоняет ее так глубоко, зачастую навсегда, делая ребенка инвалидом.

Но речь сейчас не о препаратах, а о том, какой же есть выход, если у ребенка аутизм?

В 2010 году я познакомилась с девушкой, которая является клиническим психологом, и ее 5-летнему сыну был поставлен диагноз аутизм. Аутизм бывает разный и у ее ребенка была тяжелая степень.

29 апреля 2019 года в Гражданскую комиссию по правам человека обратился Александров Николай Игоревич (имя изменено) с заявлением, что его внучку Викторию Жиркову (имя изменено) 1998 года рождения в течение пяти месяцев удерживают в психбольнице, четыре из которых — в психиатрической больнице № 14 города Москвы. 

Девушку не выпускают из психбольницы, несмотря на отсутствие угрозы для себя и окружающих и наличию способности к самообслуживанию, игнорируя требования родных выписать Викторию под их ответственность. По словам близких, Виктория полностью отдает отчет своим поступкам, способна самостоятельно жить и осуществлять трудовую деятельность. 

Также психиатрическая больница № 14 начала процесс по лишению Виктории Жирковой дееспособности, несмотря на протест со стороны ее близких родственников и имеющиеся доказательства в пользу ее дееспособности. 

В своем обращении Александров Н.И. сообщает о следующих нарушениях прав Жирковой: 

• длительное удержание в психбольнице № 14 без достаточных оснований;
• нарушения в ходе проведения судебно-психиатрической экспертизы (экспертиза проводится экспертами, находящимися в прямом подчинении у истца — психбольницы, экспертиза формальна, проводится одним экспертом, слова пациента игнорируются, обращается внимание только на негативные стороны жизни пациента);
• отказ в оформлении доверенности на представление интересов с целью защиты прав Жирковой, неинформирование о юридически значимых действиях в отношении Жирковой и др.

Волонтеры и юрист пришли на прием в психбольницу № 14 города Москвы к Антоновой Людмиле (имя изменено). Женщину уже полгода держат в психушке и пытаются лишить дееспособности. Эта пожилая женщина инвалид по зрению, но в быту самостоятельна, сама себя обслуживает, хорошо соображает. Ее обвинили в том, что она ругается с соседями. Это все, что ей сказали, почему ее лишают дееспособности.  

В Гражданскую комиссию по правам человека обратилась ее родная сестра, которая сообщила, что недавно был суд о признании ее сестры недееспособной. 

Юрист вместе с волонтерами пришли в психбольницу к Антоновой, чтобы помочь ей подать апелляцию на решение суда о лишении ее дееспособности в установленные законом сроки. Однако, когда персонал психушки узнал, что речь идет об обращении в суд, они физически стали мешать оформлять бумаги, хотя им был предоставлен текст бумаги, дежурный врач с ним ознакомился и убедился, что это апелляционная жалоба, а не завещание или что-то в этом роде. Тем не менее, он снял с себя всю ответственность, сказав, что врач запретил подписывать любые бумаги. 

Персонал психбольницы физически блокировал пациентку, хватал ее за руки, не давал подписывать бумаги, пытался вырвать ручку. Охрана психушки угрожала вызовом полиции, хотя никакого повода не было. Юриста также пытались убедить, что для подписания документов в суд дееспособным человеком требуется разрешение его врача. После этого посещения Антоновой запретили вообще.

Заявление от нового пострадавшего по лишению дееспособности поступило в Гражданскую комиссию по правам человека.

В середине апреля 2019 года к нам обратилась Антонова Зоя Петровна (имя изменено) по поводу того, что ее родную 60-летнюю сестру Антонову Людмилу Петровну (имя изменено) в октябре 2018 госпитализировали в психиатрическую больницу, затем незаконно лишили дееспособности и сейчас пытаются отправить пожизненно в психоневрологический интернат.

Сестры проживали в одной муниципальной квартире в Москве. Они не молоды, одиноки и имеют инвалидность.

Накануне госпитализации Антонова Л. потеряла деньги, сильно разнервничалась, почувствовала недомогание и сестра вызвала ей скорую помощь. Скорая незамедлительно госпитализировала Людмилу в психбольницу № 1 города Москвы. Через несколько дней Людмилу перевели в психбольницу № 14 города Москвы.

Речь идет о той самой психбольнице № 14, по которой был выявлен буквально конвейер по лишению дееспособности.

В январе 2019 года Антонова Зоя приехала в больницу, чтобы забрать сестру домой, но ей сообщили, что вместо выписки Людмилу собираются лишить дееспособности, хотя для этого не было никаких причин.

Ни самой Антоновой Людмиле, ни ее сестре никто из медперсонала психбольницы не предоставил никакой информации о предстоящем процессе — никаких копий исков и никаких повесток в суд им не направлялось.